Угольная промышленность на этапе раннего капитализма (1855-1885 гг.)
На этом этапе Россия вновь оказалась в роли «догоняющей» страны и использовала при этом положительный опыт стран Европы и США при переходе к капитализму. Формируются институциональные основы капиталистического способа хозяйствования, появляются первые монополии (картели) в промышленности, например, «Союз рельсовых фабрикантов» (1882 г.) и др.; формируются предпосылки для привлечения иностранного капитала.
В 1855 г. была организована система государственного статистического учета, в том числе появляется горнозаводская статистическая отчётность. Низкое качество статистического учета на начальном этапе было отмечено академиком С.Г.Струмилиным, который писал, что статистика, в частности горнозаводская, «.. .велась крайне неряшливо и малограмотно..., задаваясь целью учета всех горнозаводских предприятий, она никогда ее не достигала и... то и дело пропускала гиганты с тысячами рабочих». Вместе с тем, официальные данные горнозаводской статистики с 1885 г. позволяют проследить эволюцию становления отечественной угольной промышленности.
В 1855 г. в Российской империи было добыто почти 156 тыс. т угля, в то время как в Англии — 62436 тыс.т (в 400 раз больше); в Германии — 12753 тыс.т (в 81 раз); в США — 11726 тыс.т (в 75 раз) и во Франции — 7453 тыс. т (в 48 раз).
Таблица 3.1 Концентрация угольного производства в конце XX века
| Годы |
Вся добыча каменного угля в сотнях вагонов |
5тыс. вагонов и более |
5-1тыс. вагонов |
1тыс. до 300 вагонов |
300-100 вагонов |
100-30 вагонов |
Менее 30 вагонов |
| 1882-1883 |
891 |
388 |
344 |
112 |
27 |
7 |
3 |
| 1883-1884 |
961 |
446 |
362 |
112 |
31 |
8 |
2 |
| 1884-1885 |
1078 |
535 |
379 |
173 |
22 |
7 |
1 |
| 1885-1886 |
1298 |
605 |
547 |
113 |
27 |
5 |
2 |
| 1886-1887 |
1430 |
718 |
423 |
207 |
57 |
26 |
6 |
| 1887-1888 |
1458 |
713 |
473 |
193 |
43 |
27 |
9 |
| 1888-1889 |
1911 |
101 |
573 |
181 |
89 |
44 |
14 |
| 1889-1890 |
1969 |
112 |
504 |
170 |
122 |
40 |
10 |
| 1890-1891 |
2061 |
143 |
293 |
153 |
138 |
37 |
6 |
| 1891-1892 |
2533 |
194 |
207 |
234 |
105 |
32 |
6 |
| 1892-1893 |
2801 |
218 |
260 |
253 |
69 |
32 |
4 |
| 1893-1894 |
3147 |
248 |
286 |
268 |
88 |
20 |
4 |
Рис. 3.2. Добыча ископаемого угля в ведущих странах и России в 1880 г.
Рис. 3.3. Потребление ископаемого угля на душу населения в экономически развитых странах и России в 1880 г.
Работы на угольных копях носили сезонный характер, «каменноугольная кампания» продолжалась, как правило, с 1 октября по 1 мая. Летом работы прекращались по причинам ухода рабочих на сельскохозяйственные работы, плохого (естественного) проветривания выработок и снижения рыночного спроса на уголь.
С отменой крепостного права на каменноугольных разработках также стал испытываться острый дефицит рабочей силы, который восполнялся за счет вольнонаемных горнорабочих. Управляющий горной и соляной частями в земле Войска Донского подполковник Антипов отмечал, что нанятые в 1866 г. на угольные шахты горнорабочие Области Войска Донского в количестве 2000 чел. — «народ пришлый, главным образом из губерний: Тамбовской, Тульской, Воронежской, Харьковской, Екатеринославской, Смоленской, Нижегородской и Калужской»
Чтобы привлечь к себе на работу в шахту большее количество людей, шахтовладельцы шли на разнообразные хитрости. Были ласковы с бродягами, переселенцами. Просили поработать только один день в неделю, однако сразу же давали семейным переселенцам все средства к обзаведению хозяйством: рабочий скот, земледельческие орудия, материалы для постройки жилья и др. Переселенцы шли на это — главным для них была возможность пользоваться землей для пропитания. Бродяги шли на шахту, чтобы «временно перебиться», так было легче «выжить».
Отсутствие у бродяг и переселенцев черт профессионального горнорабочего мало способствовало устойчивости взаимоотношений между ними и работодателями. Практиковалось сманивание рабочих с одного рудника на другой. В работе" представлена ссылка на постановление Донских горнопромышленников Грушевско-Власовского района от 16 марта 1863 г. «О предупреждении рабочих не оставлять хозяев до окончания расчетов по условию и о не приеме хозяевами рабочих без билетов», в котором указывалось, что рабочие только тогда могут быть приняты шахтовладельцем на работу, когда у них есть вид на жительство и письменное удостоверение от прежнего хозяина о прекращении отношений найма и получении полного расчета. Шахтовладелец, нанимавший артель рабочих без этого удостоверения, должен был платить штраф в размере 25 - 100 руб. серебром.
Однако этот порядок часто нарушали обе договаривающиеся стороны. Бывало так, что артель, нанявшись на работу к одному шахтовладельцу, забирала под разными предлогами аванс, и вдруг, без всякой причины оставляла место работы, нанимаясь к другому шахтовладельцу. В результате возникали жалобы — от хозяев, что рабочие, забрав деньги, не отработали их; от рабочих, что хозяин не выдает им документов, лишая, тем самым возможности зарабатывать деньги для пропитания.
Почти на всех шахтах практиковался ежемесячный расчет с рабочими, «но уплата стоимости за выработанное количество совершалась, как заблагорассудится конторе или подрядчику». В результате получалось, что рабочие имели за конторой причитающегося им заработка за 2 - 4, иногда даже за 5 и 6 месяцев. Таким методом сдерживался переход рабочих на другие шахты; кроме того, такой порядок выплаты зарплаты рабочим был связан с отпуском рабочим съестных припасов за счет предпринимателей.
В записке земского обследования Славяносербского уезда (Донбассс) сообщается, что «артели, работая очень усердно, не получали
заработка в течение 5 месяцев, и при таком тяжелом труде, как труд
Углекопов, должны были бы сидеть без пищевых средств дневного
существования, если бы господа шахтовладельцы не придумали на каждом своем руднике держать благодетельные кладовые с хранящимися в них продуктами потребления..., продукты выдаются в долг.., Приходится пожалеть, что, отпуская в кредит продукты, кладовая рудника продает их по более завышенным ценам сравнительно с ценами тех же продуктов на местных рынках, берет довольно высокий процент за капитал в товарах, идущий в кредит».
Вообще надо отметить, что система, при которой работник оставался неоплатным должником хозяина предприятия, процветала во всей промышленности России. В работе автор, ссылаясь на многочисленные публикации, приводит примеры, когда на фабричных предприятиях деньги не выдавались работнику до окончания срока найма, а в конце года, когда производился расчет с работником, из его заработка вычитался весь долг лавке и работник получал в итоге круглую сумму в несколько рублей. Таким образом, получалось, что наибольшая доля барыша некоторых фабрикантов складывалась не из фабричного производства, а из дохода фабричных лавок.
Горные работы в угольных копях производились артелями численностью от 15 до 30 человек. При большей численности, как показывал опыт, нарушались порядок и согласие между членами артели. Костяк артели (примерно 10 человек) составляли опытные горнорабочие, как правило, односельчане. Этот костяк подыскивал, чаще всего, небольшую шахту, которую и брали на выработку угля до полной отработки известных запасов, в заранее указанных границах шахтного поля.
С помощью артельщиков можно было вести работы не только в мелких шахтах, но и в любой капитальной, большой шахте, рабочее поле которой можно было разделить на известные участки, которые и раздавались небольшим артелям. Артель представляла более надежный контингент горнорабочих, который весной не убегает на сенокосы, а осенью на молотьбу; товарищи зорко следили друг за другом, за исправностью горных выработок; прогульщиков наказывали, а то и вовсе выгоняли. В артели было меньше несчастных случаев, меньше пьянства, соблюдался пост, питание было качественным, в целом жизнь была более нравственной.
Хорошая артель за сутки добывала до одной кубической сажени угля. За одну кубическую сажень рабочим выплачивалось по 8,5 - 10,5 рублей серебром. Размер зарплаты колебался, в зависимости от наличия рабочих, от 2,5 коп. до 5,0 коп. серебром за пуд добытого угля. Производительность труда рабочего достигала 800 кг угля в сутки, при этом заработок составлял 1,5 - 2,0 рубля серебром.
Примитивность быта донецких шахтеров описывается «Воспоминаниях» А.А.Ауэрбаха— горного инженера, управляющего рудником. Помещения, в которых в то время жили шахтеры, были поистине ужасны: у хорошего помещика скот помещал ся лучше, чем несчастные шахтеры, жившие в землянках..., но и этих отвратительных помещений, несмотря на то, что они стоили грош, бывало недостаточно, и зачастую на одних и тех же местах ночью спала дневная смена, а днем — ночная.
Известный русский писатель-сатирик А.Аверченко, родившийся Донбассе в шахтерском поселке, писал в своей «Автобиографии» про поселок и его обитателей следующее:
«...Это был самый грязный и глухой рудник в свете. Между осенью и другими временами года разница заключалась лишь в том что осенью грязь была там выше колен, а в другое время — ниже Эти шахтеры (углекопы) казались мне тоже престранным народом,... будучи, большей частью, беглыми с каторги, паспортов они не имели, и отсутствие этой непременной принадлежности российского гражданина заливали с горестным видом и отчаянием в душе— целым морем водки. Вся их жизнь имела такой вид, что рождались они для водки, работали и губили свое здоровье непосильной работой — ради водки и отправлялись на тот свет при ближайшем участии и помощи той же водки».
Условия жизни российских горнорабочих на угольных шахтах повергали в шок зарубежных горнорабочих, которых иногда приглашали в Донбасс. Описание такого случая имеется в рапорте выше упомянутого горного инженера Фелькнера, представленного им в Горный Департамент 29 сентября 1870 г.: «Выписанные на «Грушевку» вестфальские горнорабочие в 1860 г. с музыкой, в парадных профессиональных костюмах прошлись по улицам Новочеркасска на потеху любопытной толпе. Но когда они увидели землянки на «Грушевке», бадьи, всю рудничную грязь и неустройство — они решительно отказались спускаться под землю и, сделав нечто вроде стачки рабочих в Западной Европе, вызвали замешательство консулов и администрации».
В таких условиях работы горнорабочие за короткое время приходили в полное истощение. У них появлялось малокровие, возникали нервные расстройства, наступал паралич глазных мышц. Они заболевали тяжелыми формами ревматизма, туберкулеза, пневмокониоза. Дни болезни шахтеров не оплачивались. Не было и оплачиваемых отпусков. С опоздавших на смену шахтеров от 5 до 30 минут взимали штраф в размере 25% дневного заработка, на 30 минут — 50%. За прогул и «оскорбление начальства» рабочих подвергали порке розгами и удерживали заработок за три дня. Горнякам запрещалось бастовать. Рабочих, пытавшихся отстаивать свои права, увольняли, их фамилии заносили в особые списки с приписками: «негодяй», «грубиян», «бунтовщик», «буйный», «лентяй», «вор», «крайне вредный», «говорун», «требовательный» и т.п.
После 1880 г. был принят ряд законов, ограничивающих произвол
владельцев предприятий, в частности закон 1882 г. об ограничении
работы в ночное время детей, подростков и женщин; закон 1886 г. о
рядке и условиях найма рабочих, условиях расторжения трудового
договора, порядке денежных расчетов с работодателем, запрещающем
расплачиваться с работниками купонами, хлебом, прочими товарами и
казенных заводах рекомендовалось создавать горнозаводские
товарищества, членами которых могли стать все работники. При этих
товариществах создавались вспомогательные кассы, которые должны
были оказывать материальную помощь при болезнях и несчастных случаях, обеспечивать пенсиями престарелых, увечных, вдов и др.
Главным же итогом крестьянской реформы стало то, что бывшие крепостные горнозаводские люди всех категорий получили личную свободу и были освобождены от обязательств перед владельцами горных предприятий. Это была первая крупная социальная «реформа жизни» в истории российских горнорабочих.
В заключение отметим, что новая промышленность и железные дороги требовали все больше металла и топлива, увеличение производства которых было невозможно без ускорения темпов минерализации топливно-энергетического баланса.
|
